Даже сегодня найдутся те, кто будет считать, что в уходе из жизни виноват император Павел Первый. Якобы именно из-за его немилости прославленный гений прожил так мало. Но что, если все дело лишь в том, что Суворов переоценивал собственные силы?
Европейские подвиги
Сложно найти более уважаемого у нас и более ненавистного для Европы и Польши, русского полководца, чем Суворов. Каких только обидных прозвищ ему не давали, но генералиссимус всегда держался достойно. Правда практически сразу после своего «заграничного турне» он ушёл из жизни.
Давайте рассуждать непредвзято и трезво. Суворову было уже под семьдесят, когда он отправился в Италию. Даже в наши годы — это внушительный возраст. Да, пару лет он был в ссылке, вынуждено бездействовал, а для человека активного, это то еще испытание.
Стоит отметить, что военным, легендарный полководец мечтал стать еще с юных лет. Причём он не просто мечтал, но и работал над собой. Активно тренировался, следил за крепостью тела. К шестидесяти пяти годам он и то следил за рационом, обливался холодной водой, спал только на свежем воздухе.
И все же, когда император отправил его в ссылку, Суворов приуныл и забыл о своих тренировках. Именно в это время все старые ранения стали напоминать о себе, здоровье начало подводить. Временами он не вставал со своей постели и даже уже готов был покинуть этот мир. Более того, гениальный полководец в течение этих двух лет даже думал о том, чтобы принять монашеский постриг и отправиться в Нилову Пустыню.
Мысль о том, что родина снова нуждается в помощи, Суворова морально оживила. Вот только для здоровья поход был испытанием не их простых. Из писем самого Александра Васильевича просто понять, что уже в походе он жаловался на приступы кашля, его глаза часто болели, а старые травмы на ногах сильно мучали.
Швейцарские горы
Самые сложные сражения с французами начались к осени 1799. Именно тогда под руководством нашего гениального полководца военные совершили невозможное и прошли через Альпы.
Кроме самой сложности перехода, добавляла свою лепту и погода, ведь влажность была высокая, туман скорее напоминал мелкий дождь. Александр Васильевич не привык почивать на лаврах, и лично общался с солдатами, подбадривал, приближался то к одной, то к другой цепи военных с напутственными словами.
Солдаты вспоминали, что несмотря на всю сложность движения по горам, никто не серчал на Александра Васильевича, ведь он лично верхом на казачьей лошади по-отечески общался с простыми солдатами и все время был рядом.
Понятное дело, были те, кто утверждал, что старик лишился рассудка. На некоторых участках даже швейцарские проводники не желали идти с русскими солдатами из-за сложности манёвров. А ведь шли и через ледяные горные реки, временами сражались с метелью, но не сдавались.
Любопытно, что Александр Васильевич был твёрд и уверял, что солдатам под силу одолеть те же тропы, что покоряются оленям. Не щадил он и тех, кто жаловался на отмороженные ноги и говорил, что и сам переносит озноб, но это не беда.
Несмотря на свою выносливость, впервые за долгие годы Александр Васильевич тоже стал жаловаться на холод. Когда уже не мог согреться, мечтал сменить привычный походный плащ на шубу, которую ему жаловала сама императрица Екатерина Вторая.
И все же, даже в такой холод полководец не отказывался от своих обливаний холодной водой. И это в весьма преклонном возрасте и зимой.
Правда, когда спускались уже с последнего хребта возле Паникса, Александр Васильевич буквально падал с лошади. Пару казаков помогли ему удержаться в седле. Даже в такие минуты полководец куда больше переживал за судьбы солдат, которые переживали все трудности перехода.
Не достигнутые цели
Швейцарский поход завершился для полководца в Брегенце. Пока во всей Европе восторгались его героизмом и небывалым поступком, сам он считал, что мог сделать большее. Уже в начале года возле Кракова, по дороге домой, у полководца началась лихорадка и жар.
Почти месяц он старался поправится в своем белорусском имении, но температура держалась, начался отек ног, сильный кашель, старые раны воспалились и гноились.
Император Павел даже отправлял ему в помощь одного из личных лекарей. Казалось бы, Александр Васильевич даже поправился. Только едва придя в себя, он поспешил в Питер… Последней каплей стал отказ Павла от триумфальной встречи, а значит его заслуги фактически не признали.
Еще пару недель Суворов был дома у племянника, его физическое здоровье резко пошатнулось от душевных мук… В последние дни он бредил, хоть еще недавно мечтал еще лет тридцать вести солдат в бой…
Несмотря на не дюжую мощь и физическую закалку, гениальный полководец просто не желал признавать тот факт, что такие нагрузки в его возрасте уже слишком серьезное испытание. К тому же, будучи честолюбивым от природы, он с большим трудом переживал немилость, что лишало Суворова последних сил и желания бороться
Свежие комментарии